«Большой Террор» начался в Азербайджане с 1936, а не 1937 года.
Эльдар Зейналов.
Сокращенный вчетверо вариант - в газ. "Эхо":
http://echo.az/article.php?aid=103981
Перепечатка: https://azerhistory.com/?p=8002
Продолжение:
Бакинские троцкисты (2). Жаркое лето 1936-го
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/08/1936.html
Член Политбюро ЦК Компартии и глава Красной Армии Лев Троцкий, в отличие от таких большевиков, как И.Сталин, С.Орджоникидзе, А.Енукидзе, Л.Красин, в Баку никогда не работал. Тем не менее, он имел тут немало своих сторонников. Это имело большое значение для той борьбы за власть, которую он вел с конца 1920 г., и особенно активно – с момента болезни и смерти лидера страны В.Ленина.
Троцкистская оппозиция неоднократно меняла свой состав и лозунги. Однако ее платформа всегда включала идеи «перманентной революции» (и, соответственно, критику «новой экономической политики», как отступления от нее), враждебности крестьянской массы диктатуре пролетариата, противопоставления партийной молодежи ветеранам, критику переродившегося («термидорианского») партийного аппарата. В конце 1920-х сюда добавились неприятие выдвинутой И.Сталиным идеи построения социализма в одной стране, а также «тезис Клемансо» - о необходимости борьбы с партийным руководством даже в случае войны с внешним противником. Начиная с 1923 г., троцкисты широко применяли конспирацию и создавали нелегальные структуры, параллельные партийным, а с 1926 г. – различные политические блоки, в том числе со вчерашними противниками.
Можно только представить, как все это виделось участникам внутрипартийной борьбы в 1927-37 гг. Но по формам борьбы, тогдашние оппозиции очень напоминают нынешние, уже не коммунистические оппозиции в Азербайджане в лихие 1990-е. От неприятия непопулярных экономических реформ до разношерстных блоков, от критики коррумпированного аппарата и муссирования слухов до готовности ударить в спину правительству во время вражеского наступления (вспомним Шушу и Лачин)…
Азербайджанская Коммунистическая партия (большевиков) была создана лишь в январе 1920 г. на базе трех достаточно разнородных (и не вполне коммунистических) организаций, и разногласия укоренились там изначально. Проблема состояла и в том, что в стране с преимущественно тюркским населением, правящая партия имела куда более сложный состав, как и пролетариат, который она представляла. Поэтому при борьбе за власть интригам был придан этнический оттенок, и немногочисленные представители коренной национальности усиленно «затирались». Об этом уже много писалось, и я на этом особо останавливаться не буду.
Упомяну лишь деятельность «тов. Саркиса» (Саркис Даниэлян) – шушинского коммуниста с 1917 г., который одно время был редактором газеты «Известия Бакинского Совета», а с начала мая 1920 года, т.е. сразу после «советизации» - секретарем Бакинского городского комитета АКП(б). На этой должности он был особо активен в кадровых вопросах. Конкуренты подметили в нем склонность выдвигать на руководящие должности коммунистов-армян, а также исключать из партии мусульман. Например, им были исключены около 500 бывших подпольщиков-персов – и это при том, что в партии тогда состояло всего 6 тыс. членов. Сторонники Саркиса вместе с тем утверждали, что в Азербайджане Советская власть, кроме бакинских рабочих, якобы не имеет никакой опоры. Известно и сильное сопротивление бакинских коммунистов в 1921 г. намерению В.Ленина передать часть национализированной нефтяной индустрии в концессию зарубежным компаниям.
Прикрывалось это левой фразой, ввиду чего Саркис на первых порах получил поддержку т.н. «левых» (Р.Ахундов, Л.Мирзоян, М.Д.Гусейнов, Э.Ханбудагов и др.). Не удивительно, что на III съезде АКП(б) в феврале 1921 года Саркис предложил троцкистскую резолюцию, за которую проголосовало 35 делегатов против 226 за ленинскую. Съезд постановил «бороться самым беспощадным образом, вплоть до исключения из рядов, с самыми неисправимыми» интриганами.
Вероятно, именно по этой причине, от «неисправимого» Саркиса постарались избавиться, отправив его в распоряжение Петроградской партийной организации. Там он стал заведующим Орготделом Петроградского губкома компартии и в 1925 г. присоединяется к т.н. «новой оппозиции» (зиновьевской). После ее разгрома, его посылают (фактически высылают) на работу заведующим Отделом печати Северо-Кавказского краевого комитета Компартии. В 1926 г. он присоединился к т.н. «объединенной», или «левой оппозиции», куда влились троцкисты, зиновьевцы, другие фракционные группы.
В апреле 1927 года троцкисты создали свой центр в Азербайджане, вокруг которого сгруппировались Д. Саркис, А. Мамедлинский, А. Скублинский, Ф. Шебаршев, В. Тер-Ваганян, В.Хуталашвили, А.Бабаев и др. Часть из них, вроде Саркиса и Тер-Ваганяна, были специально направлены в Баку троцкистским «Большим» (всесоюзным) центром. Известная коммунистка О.Шатуновская вспоминала: «Они обходили заводы и промысла, везде выступали, отстаивая свою платформу и читая завещание Ленина, в котором Владимир Ильич предлагал сместить Сталина с поста генсека».
В начале октября 1927 года Саркис приехал в Баку и стал распространять там привезённую с собой оппозиционную литературу. По другим сведениям, Саркис организовал в Баку нелегальную типографию (тем более, что на Северном Кавказе он занимался именно печатью). За проведенное по его инициативе нелегальное собрание, на котором он доложил о платформе объединённой оппозиции, 16 октября 1927 года он был исключен его из партии.
На заседании XVII Общебакинской партийной конференции (28 октября - 6 ноября 1927 года) Л.Мирзоян отметил: «С приездом т. Саркиса работа Бакинской группы оппозиционеров особенно углубляется и расширяется. Он, используя все свои старые связи в Баку, начинает энергичную активную работу. У них была одна задача: бить партию, дискредитировать БК, ЦК, прежде всего ЦК ВКП. Вы знаете, товарищи, что мы с т.Саркисом были большими друзьями, мы с ним когда-то строили Бакинскую организацию, но тем не менее мы голосовали за его исключение из партии, потому что мы считали, что всякого, кто обманывает доверие партии, всякого такого надо исключать, такому нет места в нашей партии».
На конференции в поддержку оппозиции выступил «левый» Эйюб Ханбудагов, которому долго не давали слова. Он раскритиковал сталинский лозунг «огонь налево», который, по его мнению, уничтожал внутрипартийную демократию, усиливал бюрократизм в госаппарате, вызвал «массовый уход из партии производственных рабочих и в затоплении партийных организаций непролетарскими слоями».
Как и многих исключенных из партии троцкистов, Саркиса сослали в 1928 г. в Минусинск. Там он уже через несколько месяцев «раскаивается», заслужив от более стойких троцкистов кличку «Сарскис» и «падаль». Из ссылки этот «незаменимый работник» вновь возвращается в партноменклатуру. В 1933-37 гг. работал первым секретарем Донецкого областного комитета КП(б) Украины, начальник «Донбассугля». Был расстрелян в 1938 году, перед этим организовав в 1937 г. массовые репрессии в Донбассе.
В 1927-28 гг. существовал и «комсомольский» троцкистский центр, в который входил, например, студент, а затем инженер-теплотехник Иван Самойлов – комсомолец с 11 лет, работавший в Бакинском комитете ВЛКСМ в качестве инструктора отдела печати. Начиная с 1928 г., он четырежды приговаривался за троцкизм. Последний раз – уже осенью 1941 г. в связи с тем, что рассылал троцкистам в лагере письма с призывом объединиться, а после нападения Германии на СССР высказывал среди заключенных идеи, близкие к «тезису Клемансо».
Троцкистов на конференциях и съездах АКП(б) осудили. Судя по документам АКП(б) 1920-30-х годов, она постоянно солидаризовалась с позицией центральных органов ВКП(б) в вопросе борьбы с троцкизмом. Но был ли троцкизм в Азербайджане реальным или же азербайджанские коммунисты просто автоматически одобряли решения, вынесенные в Москве?
Как сложилась судьба тех, кто группировался вокруг «троцкистского» центра в 1926-27 годах? Про Саркиса я уже сказал. Вагаршак Тер-Ваганян после ссылок и арестов стал фигурантом первого «Московского процесса» и расстрелян в 1936 г. Али Мамедлинский был расстрелян в июле 1941 г., но едва ли это был его первый арест.
В настоящее время Правозащитным Центром Азербайджана по различным источникам составлен предварительный список из более чем 190 жителей Азербайджана, сужденных во время «Большого Террора» за контрреволюционную троцкистскую деятельность (КРТД), троцкистскую агитацию и по т.п. обвинениям. Как правило, тогда арестовывали всех, кто уже ранее «засветился» в 1920-х и прошел через ссылки и политизоляторы.
С этнической точки зрения, в отличие от России, состав троцкистов фактически отражал национальный состав профсоюзов Азербайджанской ССР, который на 1 января 1924 г. был следующий: русские 42%, азербайджанцы 26,2%, армяне 18,1%, прочие нации 13,7%. Большинство известных бакинских троцкистов составляли русские (39%) и армяне (27%), в то время как тюрки составляли всего 12%, а евреи – 7%. Разумеется, эти данные могут несколько измениться при дополнении списка, но в целом картина останется прежней.
Учтем, что в объединенную «Левую Оппозицию» того периода входило несколько групп: троцкисты, зиновьевцы, «демократические централисты», «рабочая оппозиция». В 1936-38 годах особой разницы между ними НКВД уже не проводил, записывая всех в «троцкисты» и обвиняя в «контрреволюционной троцкистской деятельности» (КРТД).
Например, в феврале 1926 года газета «Бакинский рабочий» написал о решении Контрольной Комиссии АКП(б) по делу о существовании в Баку ячейки т.н. «бакинской оппозиции»: 16 членов партии с 1905-1924 гг., а также несколько беспартийных. Группа через «товарища В». (Валериана Барчука) была связана с одним из лидеров «Рабочей оппозиции» С.П.Медведевым. Об этом узнало ОГПУ и внедрило туда своего агента. В результате 4 коммунистов исключили из партии, 6 дали выговор, еще 6 были оправданы. Некоторые из этих лиц (например, С.А.Каюров) в 1936-37 гг. были арестованы и осуждены за «троцкистскую деятельность», что указывает на то, что они в какой-то форме продолжали деятельность в рамках объединенной оппозиции.
По сложившейся во время Перестройки официальной легенде, после разгрома левой оппозиции в конце 1927 г. и отказа оппозиционеров от своих взглядов, деятельность троцкистов прекратилась, и десятилетие спустя, в годы Большого Террора, они были репрессированы лишь за старые грехи. Однако факты говорят, что и после ссылки лидеров оппозиции в Сибирь и Среднюю Азию в 1928 г. и даже после высылки Л.Троцкого из СССР в январе 1929 г. троцкисты не свернули свою деятельность. Это касается и Баку.
Троцкий вспоминал, что только за полгода (апрель — октябрь 1928 г.) «послано было из Алма-Ата около 800 политических писем; в том числе ряд крупных работ. Кроме того, отправлено было около 650 телеграмм. Получено нами свыше 1000 политических писем, больших и малых, около 700 телеграмм, в большинстве коллективных. Все это, главным образом в пределах ссылки. Сверх того из Москвы нами получено 8-9 секретных почт, т.е. конспиративных материалов с нарочными; столько же отправлено. Секретная московская почта держала меня в курсе всех дел и позволяла с небольшим запозданием откликаться на важнейшие события».
В одном из номеров «Бюллетеня Оппозиции», упомянут Михаил Бодров, который в начале 1928 года «был направлен организацией в Алма-Ата для поддержания связи Л.Д.Троцкого с Москвой». М.Бодров обзавелся лошадьми и повозкой и в качестве ямщика каждые 2 недели привозил и отвозил секретную троцкистскую почту между Алма-Ата и Фрунзе. Кроме того, была и обычная почта, которой одно время ОГПУ не мешало, получая при перлюстрации нужную информацию о настроениях троцкистов.
Среди этой переписки наверняка были и новости из Баку. Так, после высылки Троцкого в Среднюю Азию, в 1928 г. с ним завязал переписку бакинский троцкист К.Багдасаров (телеграммы сохранились в архивах Троцкого). В частности, он подписал Троцкого на бакинские газеты, и тот упоминает о получении газет от «товарищей из Баку» в своем письме 3 мая 1928 г. Впоследствии Багдасаров был арестован и сослан в Чимкент. Его впоследствии приговорили к расстрелу, причем два раза расстрел санкционировал сам Сталин (27.02.37 и 23.04.37 года).
В хранящемся в архиве Троцкого письме, написанном в феврале 1928 г. одному из лидеров троцкистов – Ивану Смирнову, который тогда был в ссылке в Ново-Баязете (Армения), упоминается маршрут писем через Баку: «Если это так, то мы с Вами может оказаться более близкими соседями, чем с Москвой. Впрочем, все это еще подлежит эмпирической проверке». Шла ли речь об официальном или нелегальном канале, неизвестно. Но факт, что курьеры-нелегалы приезжали в Алматы и встречались с сыном Троцкого - Львом Седовым.
…Исключение из партии в 1927-28 гг. и ссылка троцкистов, которые до этого представляли себя оппозицией внутри партии и Коминтерна, вызвало в их среде болезненную дискуссию о «второй партии», в наличии которой троцкистов обвиняли еще в 1927 г., и от чего они всячески открещивались. Но если учесть, что все известные троцкисты были уже исключены и вместе с тем, уже будучи беспартийными, создавали центры и подпольные структуры «большевиков-ленинцев» (в противовес сталинцам), то вторая партия действительно создавалась. Об этом недвусмысленно писали те редкие троцкисты, которые пережили террор, и открыто – те, кто смог уехать из страны, например, В.Серж и А.Цилига.
Тем самым борьба троцкистов из антипартийной становилась «антисоветской» (по букве тогдашнего закона). Кого-то из них это приводило в ужас и заставляло каяться и «отходить» от троцкизма, чтобы вернуться в партийные ряды. Вопреки расхожему мнению, что каялись и оговаривали себя «все», известно, что «неотошедшие» троцкисты, в том числе бакинские, стояли на своем: не каялись и в партию обратно не просились. Об этом, со многими умолчаниями, пишет в своих воспоминаниях бакинская троцкистка А.С.Берцинская, писатель (и сам бывший троцкист) В.Шаламов.
По свидетельству бывшего троцкиста Абдурахмана Авторханова, «большинство оппозиционеров, заявивших о разрыве с оппозицией, сделало это для того, чтобы на деле продолжить борьбу за свои идеи. Троцкисты этого толка были во всех звеньях органов государственного управления, за исключением самого партийного аппарата и органов политической полиции».
Более того, многие потенциальные левые оппозиционеры, раньше стоявшие в стороне, сейчас сочли именно троцкистскую оппозицию наиболее стойкой. Так что то, что многих лидеров троцкистов заключили в тюрьмы, не прекратило притока к ним новых членов. Но они были уже «скрытыми» и «двурушниками», скрывая свои взгляды. Были случаи, когда человек на словах поддерживал сталинское руководство и даже выступал против троцкистов, и в то же время хранил у себя оппозиционную литературу или даже сам ее перепечатывал.
Потенциальному троцкисту сначала давали читать секретно изданные документы группы (упоминавшиеся О.Шатуновской «Завещание Ленина» и «платформу 83-х»). Обычно обращались к близким друзьям и знакомым, которые бы не выдали, если б отказались войти в группу. Такие люди в открытых акциях обычно не засвечивались. Впоследствии выяснилось, что в 1928 г. ОГПУ о многих троцкистах-«двурушниках» не знало.
Количество таких «двурушников» было немалым. Большая часть из них не попало в официальную статистику троцкистов в ВКП(б), вошедшую «Краткий курс» (4.120 из 724.066 членов партии). Но ведь были еще кандидаты в члены партии (426.217), а также комсомольская молодежь (2.089.951), среди которых тоже было немало оппозиционеров. Многие не голосовали за оппозицию, потому что воздерживались или просто не приходили на собрания.
Так, троцкист В.Серж вспоминал, что в 1927 году Зиновьев планировал собрать лишь в Ленинграде 30.000 подписей под троцкистской «Платформой». На Пленуме ЦК ВКП(б) в ноябре 1928 г. Сталин заявил: «Я думаю, что если десять тысяч голосовало против, то дважды десять тысяч сочувствующих троцкизму членов партии не голосовало вовсе, так как не пришли на собрания».
При этом изданные позднее воспоминания уцелевших троцкистов указывают, что «двурушничество» не всегда было результатом трусости, а исходило из прямых директив центра оппозиции о сохранении кадров. Таких «двурушников» постарались выявить во время партийных чисток в 1929—1930 и в 1933 — начале 1934 годов. Так, на XVII «съезде победителей» в 1934 г. председатель ЦКК Ем.Ярославский доложил, что лишь по 13 краевым организациям, было привлечено за антипартийные и оппортунистические уклоны в 1931-1932 и первой половине 1933 г. почти 40 тыс. человек, из них 15441 человек было исключено из партии. Из исключенных 8,2% составляли «двурушники». При этом глава ЦКК констатировал, что «было бы ошибкой думать, что сейчас нет уж у нас в партии троцкистов…»
Сбежавшие за границу оппозиционеры (В.Серж, Э.Дюне, Г.Мясников) в описании жизни оппозиции старались не называть имен своих товарищей даже в 1940-х, что наводит на мысль, что часть подполья могла уцелеть.
На примерах старших товарищей выросла та самая оппозиционная молодежь, которую Троцкий однажды назвал «барометром партии». В воспоминаниях разведчика-невозвращенца Вальтера Кривицкого приводится рассказ, переданный его начальником А.Слуцким: «Сейчас они расстреливают молодых - семнадцати- и восемнадцатилетних ребят и девчат, родившихся при Советской власти, которые не знали ничего другого... И многие из них идут на смерть с криками «Да здравствует Троцкий!».
К подпольной деятельности молодежь готовилась всерьез, без иллюзий. Как вспоминал В.Шаламов, у троцкистов очень популярна была книга одного из их лидеров, писателя А. К. Воронского «За живой и мертвой водой», изданная в 1927 г. и ставшая «катехизисом подпольщика, где читающий мог научиться элементарным правилам конспирации, поведению на допросах». И действительно, в немногочисленных воспоминаниях троцкистов поведение троцкистской молодежи при арестах оценивается положительно.
Но вот их более радикальные взгляды настораживали не только ГПУ, но и самих видных троцкистов, сидевших в тюрьме и имевших только приблизительное представление о положении в стране и партии. Так, Х.Раковский в октябре 1929 г. писал Троцкому: «В партийной печати сейчас такое крупное место принимает борьба против нового течения «полутроцкистов», возникшего в тех кругах, которые были (вероятно, остаются и сейчас) нам глубоко враждебными».
А.В. Гусев в своей работе о Левой Оппозиции цитирует «умеренного» троцкиста (весна 1929): «Новые люди, прибывающие в ссылку, наполняют меня ужасом. Эти люди, абсолютно ничем не связанные с ВКП, каким-то боком пребывавшие в комсомоле, радуются каждой неудаче соввласти, в общем, абсолютно антисоветские элементы».
В августе 1930 г. заключенный-троцкист возмущался: «Среди арестованных не малый процент случайных людей, «взятых» по родственным признакам, или из-за факта «шапочного», лишь знакомства с оппозиционером и т.д. Таким путем арестовываются десятки не имеющих никакого отношения к оппозиции людей (часто в тюрьме или ссылке они становятся настоящими оппозиционерами!)».
Все говорит о том, что с ростом экономических трудностей в 1928-33 годах недовольные Советской властью тянулись к троцкистам, видя в них реальную оппозицию. Так, в феврале 1928 года ОГПУ сообщало о «антисоветских выступлениях и агитации на собраниях рабочих… Антисоветские элементы в своих выступлениях часто ссылаются на оппозицию, подчеркивая правильность критики ею мероприятий Советской власти». Особо были отмечены нефтепромыслы Азербайджана.
В июне 1930 года ОГПУ сообщало: «Если раньше (1927-28 гг.) мы отмечали значительное число группировок, подобранных по принципу идейной близости (троцкисты, блок бывших членов антисоветских «социалистических» политпартий, монархические группировки — бывшие урядники, попы, полицейские), то за последнее время группируются для совместной антисоветской деятельности самые разнородные антисоветские элементы — от троцкистов до бывших провокаторов и жандармов».
В издававшемся за границей Л.Троцким «Бюллетене оппозиции» о троцкистах Баку писали очень мало. Например, там сообщается об арестах 15 троцкистов в Баку в январе 1929 г. (одновременно с арестами в Москве и других городах). Корреспондент сообщает, что аресты «причинили нам большой вред, но связи с предприятиями не порвали. Не прекратили они и наших выступлений на рабочих собраниях, как не прекратили нашей издательской деятельности».
Троцкистская ссылка следит по прессе и за борьбой внутри АКП(б). Так, в октябре 1929 г. в «Бюллетене» публикуется письмо ссыльного троцкиста: «Баку - это ободряет. Пролетариат не даст себя задушить». Скорей всего, имелась в виду решение ЦК ВКП(б) от 25 июля 1929 года, которым было сменено охваченное взаимной грызней партийно-государственное руководство Азербайджана. Досталось и Л.Мирзояну, и подсиживавшим его «левым» и «националистам». Эту борьбу, которую вели с нескольких сторон различные группы, Мирзоян был склонен расценивать как «троцкистскую».
По сути, для местных троцкистов руководство АКП(б) действительно было мишенью для критики. Не исключено, что именно с этим был связан кавказский феномен, когда на стороне троцкистов (интернационалистов по своей сути) выступали местные националисты. Вплоть до назначения в 1933 г. первым секретарем ЦК АКП(б) М.Д.Багирова, во главе Азербайджанской компартии стояли «не-титульные» Киров, Мирзоян, Гикало, Полонский. Естественно, что троцкистская борьба против засилья партаппарата встречала поддержку у тех, кто видел причину всех бед в недостаточной представленности во власти азербайджанцев.
В 1930-м секретарь ЦК АКП(б), секретарь Заккрайкома ВКП(б) «левый» Рухулла Ахундов, когда-то поддерживавший Саркиса, засветился в деле т.н. «право-левацкого блока» Сырцова - Ломинадзе - Шацкина. Его сняли с должностей, но после раскаяния он был вновь привлечен к ответственной работе, был представлен к ордену, до дня ареста являлся членом Бюро ЦК АКП(б) и руководил филиалом Академии наук в Азербайджане. В день ареста, 17 декабря 1936 года, за подписью Багирова было вынесено постановление бюро ЦК АКП(б) об исключении Ахундова из партии как «контрреволюционера, троцкиста». На следствии Ахундов обвинялся в том, что якобы с 1920 года был активным троцкистом, а с 1929 года стал одним из организаторов и руководителей националистической организации в Азербайджане.
Отсидев относительно небольшие сроки ссылок и политизоляторов по приговорам 1928-30 гг., троцкисты возвращались в Баку, снова арестовывались и ссылались. По этому поводу Л.П. Берия с раздражением заметил в газете «Правда» от 19 августа 1936 года, что «возвратившиеся в Баку из ссылки троцкисты не только не прекратили своей контрреволюционной работы, но, наоборот, добившись восстановления в партии, одновременно создали в Баку контрреволюционные террористические диверсионные группы, связавшись в своей работе с небезызвестным двурушником контрреволюционером Тер-Ваганяном… Организаторы бакинской троцкистско-зиновьевской группы Багдасаров, Крылов, Коневский, Байрамов и Бабаев являлись членами партии». Сейчас эти имена ничего никому не говорят. Их тайно осудили, тайно реабилитировали и никто о них никогда ничего после 1937 г. не написал.
В период подготовки первого «Московского процесса» 29 июля 1936 г. появилось закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока». С него и началась новая волна арестов. По приговорам давали уже не ссылку, а лагеря. В лагерях в дальнейшем нередко накручивали новые сроки. Были и явно организованные кампании, например, весной 1938 и осенью 1941 г., когда «неотошедших» троцкистов расстреливали якобы за попытку создать повстанческую организацию в лагере. К 1948 г. в спецлагерях осталось всего 3,5-3,8 тысяч троцкистов и бухаринцев.
Эту мясорубку пережили немногие, и только те, кто покаялся. Еще меньше было тех, кто поделился своими воспоминаниями – в основном, об условиях в ГУЛАГе, но не о деятельности троцкистов. Причина этого очевидна: резолюция XV съезда о троцкизме все еще была в силе, и троцкистские взгляды считались несовместимыми с членством в партии.
При первой реабилитации в 1950-х, очень часто троцкистов не реабилитировали по приговорам, вынесенным в 1928-34 гг., когда подследственных еще не били. Не восстанавливали троцкистов и в партии, даже после правовой реабилитации. О.Шатуновская пишет в своих воспоминаниях про одного из знакомых троцкистов, кому она помогла восстановиться в партии: «В пятидесятых было такое, чтобы бывших троцкистов в партии не восстанавливать, но он же был членом партии, когда его арестовали, с партбилетом. Обязаны восстановить. Но они крутили, потому что им Суслов дал такую установку, не восстанавливать. Я на Комитете за него сказала, и его восстановили».
По этой причине немногие вернувшиеся из ГУЛАГа троцкисты и члены их семей помалкивали о своей троцкистской деятельности, независимо от того, считали ли они ее преступной или нет. Только уже после развала СССР из воспоминаний В.Шаламова мы узнаем, например, что беспартийный В.Шаламов в 1929 г. печатал троцкистские листовки в тайной типографии и был арестован чекистами, когда попал в засаду. О бакинских троцкистах мы и этого не знаем…
Специфика любого подполья такова, что там не ведутся стенограммы, списки, развита вполне обоснованная шпиономания. Связь поддерживается на личном уровне между отдельными людьми. При арестах большинство подпольщиков считает первым долгом отрицать свою причастность, брать вину на себя, выгораживать других. Другие подпольщики, сломавшись, дают откровенные показания, а некоторые даже соучаствуют в фальсификациях, как это было во время знаменитых открытых процессов (например, с тем же В.Тер-Ваганяном).
На второй волне реабилитации в конце 1980-х отменили и приговоры 1928-34 гг. Отказным показаниям комиссия ЦК КПСС и прокуратура верили, признания же подследственных считали вымышленными. Нарушения законности, которые препятствуют осуждению человека, но сами по себе не доказывают или не опровергают его реальные поступки, считались основанием для того, чтобы объявить всю деятельность троцкистов фикцией, плодом воспаленного воображения И.Сталина. Тем самым, троцкистов оклеветали повторно, после отмененных приговоров о шпионаже и терроризме приписав им теперь уже «молчание ягнят».
Как-то нелогично. Посмотрите на нынешнюю оппозицию: практически любое действие или бездействие властей, даже копеечное повышение цены электричества или проезда в метро, является поводом для вала критических статей, протестных акций, обработки иностранных дипломатов. А в описываемый период в Азербайджане были куда большие проблемы, например, политический бандитизм (гачаги), массовые крестьянские восстания (например, такое мощное, как Нухинское в 1930-м), голод, забастовки, угроза войны то с одной, то с другой державой. И чтобы оппозиция на это не отреагировала? Трудно поверить, особенно точно зная, что тогдашние троцкисты возлагали на эти трудности надежду, что партия позовет их назад, и публично заявляли, что нанесут удар по сталинскому руководству, даже если враг будет стоять у ворот Москвы…
А вот мнение легендарного разведчика-антифашиста Л.Треппера: «Яркие отблески Октября всё больше угасали в сумеречных тюремных камерах. Выродившаяся революция породила систему террора и страха. Идеалы социализма были осквернены во имя какой-то окаменевшей догмы, которую палачи осмеливались называть марксизмом... Все, кто не восстал против зловещей сталинской машины, ответственны за это, коллективно ответственны… Но кто протестовал в то время? Кто встал во весь рост, чтобы громко выразить своё отвращение? На эту роль могут претендовать только троцкисты. По примеру их лидера, получившего за свою несгибаемость роковой удар ледорубом, они, как только могли, боролись против сталинизма, причём были одинокими в этой борьбе…Сегодня троцкисты вправе обвинять тех, кто некогда, живя с волками, выли по-волчьи и поощряли палачей».
Кстати, в начале 2008 г. в бакинской прессе появилась информация, что в результате раскола в Компартии Азербайджана сформирована инициативная группа по организации Социалистической партии Азербайджана. Сообщалось, что СПА которая наладила связи с троцкистской Лигой за революционную партию – Коммунистические Организации за 4-й Интернационал и с другой троцкистской организацией - Комитетом за Рабочий Интернационал. Но интереса в обществе к погибшим за свои идеи бакинским троцкистам это не вызвало…
Я весьма далек от романтизации троцкистского движения и оправдания их идей. Но правда о бакинских троцкистах нужна уже не им, а всем нам, заученно повторяющим о «продолжающемся 1937». Иначе общество обречено повторять старые ошибки…
Троцкистская оппозиция неоднократно меняла свой состав и лозунги. Однако ее платформа всегда включала идеи «перманентной революции» (и, соответственно, критику «новой экономической политики», как отступления от нее), враждебности крестьянской массы диктатуре пролетариата, противопоставления партийной молодежи ветеранам, критику переродившегося («термидорианского») партийного аппарата. В конце 1920-х сюда добавились неприятие выдвинутой И.Сталиным идеи построения социализма в одной стране, а также «тезис Клемансо» - о необходимости борьбы с партийным руководством даже в случае войны с внешним противником. Начиная с 1923 г., троцкисты широко применяли конспирацию и создавали нелегальные структуры, параллельные партийным, а с 1926 г. – различные политические блоки, в том числе со вчерашними противниками.
Можно только представить, как все это виделось участникам внутрипартийной борьбы в 1927-37 гг. Но по формам борьбы, тогдашние оппозиции очень напоминают нынешние, уже не коммунистические оппозиции в Азербайджане в лихие 1990-е. От неприятия непопулярных экономических реформ до разношерстных блоков, от критики коррумпированного аппарата и муссирования слухов до готовности ударить в спину правительству во время вражеского наступления (вспомним Шушу и Лачин)…
Азербайджанская Коммунистическая партия (большевиков) была создана лишь в январе 1920 г. на базе трех достаточно разнородных (и не вполне коммунистических) организаций, и разногласия укоренились там изначально. Проблема состояла и в том, что в стране с преимущественно тюркским населением, правящая партия имела куда более сложный состав, как и пролетариат, который она представляла. Поэтому при борьбе за власть интригам был придан этнический оттенок, и немногочисленные представители коренной национальности усиленно «затирались». Об этом уже много писалось, и я на этом особо останавливаться не буду.
Упомяну лишь деятельность «тов. Саркиса» (Саркис Даниэлян) – шушинского коммуниста с 1917 г., который одно время был редактором газеты «Известия Бакинского Совета», а с начала мая 1920 года, т.е. сразу после «советизации» - секретарем Бакинского городского комитета АКП(б). На этой должности он был особо активен в кадровых вопросах. Конкуренты подметили в нем склонность выдвигать на руководящие должности коммунистов-армян, а также исключать из партии мусульман. Например, им были исключены около 500 бывших подпольщиков-персов – и это при том, что в партии тогда состояло всего 6 тыс. членов. Сторонники Саркиса вместе с тем утверждали, что в Азербайджане Советская власть, кроме бакинских рабочих, якобы не имеет никакой опоры. Известно и сильное сопротивление бакинских коммунистов в 1921 г. намерению В.Ленина передать часть национализированной нефтяной индустрии в концессию зарубежным компаниям.
Прикрывалось это левой фразой, ввиду чего Саркис на первых порах получил поддержку т.н. «левых» (Р.Ахундов, Л.Мирзоян, М.Д.Гусейнов, Э.Ханбудагов и др.). Не удивительно, что на III съезде АКП(б) в феврале 1921 года Саркис предложил троцкистскую резолюцию, за которую проголосовало 35 делегатов против 226 за ленинскую. Съезд постановил «бороться самым беспощадным образом, вплоть до исключения из рядов, с самыми неисправимыми» интриганами.
Вероятно, именно по этой причине, от «неисправимого» Саркиса постарались избавиться, отправив его в распоряжение Петроградской партийной организации. Там он стал заведующим Орготделом Петроградского губкома компартии и в 1925 г. присоединяется к т.н. «новой оппозиции» (зиновьевской). После ее разгрома, его посылают (фактически высылают) на работу заведующим Отделом печати Северо-Кавказского краевого комитета Компартии. В 1926 г. он присоединился к т.н. «объединенной», или «левой оппозиции», куда влились троцкисты, зиновьевцы, другие фракционные группы.
В апреле 1927 года троцкисты создали свой центр в Азербайджане, вокруг которого сгруппировались Д. Саркис, А. Мамедлинский, А. Скублинский, Ф. Шебаршев, В. Тер-Ваганян, В.Хуталашвили, А.Бабаев и др. Часть из них, вроде Саркиса и Тер-Ваганяна, были специально направлены в Баку троцкистским «Большим» (всесоюзным) центром. Известная коммунистка О.Шатуновская вспоминала: «Они обходили заводы и промысла, везде выступали, отстаивая свою платформу и читая завещание Ленина, в котором Владимир Ильич предлагал сместить Сталина с поста генсека».
В начале октября 1927 года Саркис приехал в Баку и стал распространять там привезённую с собой оппозиционную литературу. По другим сведениям, Саркис организовал в Баку нелегальную типографию (тем более, что на Северном Кавказе он занимался именно печатью). За проведенное по его инициативе нелегальное собрание, на котором он доложил о платформе объединённой оппозиции, 16 октября 1927 года он был исключен его из партии.
На заседании XVII Общебакинской партийной конференции (28 октября - 6 ноября 1927 года) Л.Мирзоян отметил: «С приездом т. Саркиса работа Бакинской группы оппозиционеров особенно углубляется и расширяется. Он, используя все свои старые связи в Баку, начинает энергичную активную работу. У них была одна задача: бить партию, дискредитировать БК, ЦК, прежде всего ЦК ВКП. Вы знаете, товарищи, что мы с т.Саркисом были большими друзьями, мы с ним когда-то строили Бакинскую организацию, но тем не менее мы голосовали за его исключение из партии, потому что мы считали, что всякого, кто обманывает доверие партии, всякого такого надо исключать, такому нет места в нашей партии».
На конференции в поддержку оппозиции выступил «левый» Эйюб Ханбудагов, которому долго не давали слова. Он раскритиковал сталинский лозунг «огонь налево», который, по его мнению, уничтожал внутрипартийную демократию, усиливал бюрократизм в госаппарате, вызвал «массовый уход из партии производственных рабочих и в затоплении партийных организаций непролетарскими слоями».
Как и многих исключенных из партии троцкистов, Саркиса сослали в 1928 г. в Минусинск. Там он уже через несколько месяцев «раскаивается», заслужив от более стойких троцкистов кличку «Сарскис» и «падаль». Из ссылки этот «незаменимый работник» вновь возвращается в партноменклатуру. В 1933-37 гг. работал первым секретарем Донецкого областного комитета КП(б) Украины, начальник «Донбассугля». Был расстрелян в 1938 году, перед этим организовав в 1937 г. массовые репрессии в Донбассе.
В 1927-28 гг. существовал и «комсомольский» троцкистский центр, в который входил, например, студент, а затем инженер-теплотехник Иван Самойлов – комсомолец с 11 лет, работавший в Бакинском комитете ВЛКСМ в качестве инструктора отдела печати. Начиная с 1928 г., он четырежды приговаривался за троцкизм. Последний раз – уже осенью 1941 г. в связи с тем, что рассылал троцкистам в лагере письма с призывом объединиться, а после нападения Германии на СССР высказывал среди заключенных идеи, близкие к «тезису Клемансо».
Троцкистов на конференциях и съездах АКП(б) осудили. Судя по документам АКП(б) 1920-30-х годов, она постоянно солидаризовалась с позицией центральных органов ВКП(б) в вопросе борьбы с троцкизмом. Но был ли троцкизм в Азербайджане реальным или же азербайджанские коммунисты просто автоматически одобряли решения, вынесенные в Москве?
Как сложилась судьба тех, кто группировался вокруг «троцкистского» центра в 1926-27 годах? Про Саркиса я уже сказал. Вагаршак Тер-Ваганян после ссылок и арестов стал фигурантом первого «Московского процесса» и расстрелян в 1936 г. Али Мамедлинский был расстрелян в июле 1941 г., но едва ли это был его первый арест.
В настоящее время Правозащитным Центром Азербайджана по различным источникам составлен предварительный список из более чем 190 жителей Азербайджана, сужденных во время «Большого Террора» за контрреволюционную троцкистскую деятельность (КРТД), троцкистскую агитацию и по т.п. обвинениям. Как правило, тогда арестовывали всех, кто уже ранее «засветился» в 1920-х и прошел через ссылки и политизоляторы.
С этнической точки зрения, в отличие от России, состав троцкистов фактически отражал национальный состав профсоюзов Азербайджанской ССР, который на 1 января 1924 г. был следующий: русские 42%, азербайджанцы 26,2%, армяне 18,1%, прочие нации 13,7%. Большинство известных бакинских троцкистов составляли русские (39%) и армяне (27%), в то время как тюрки составляли всего 12%, а евреи – 7%. Разумеется, эти данные могут несколько измениться при дополнении списка, но в целом картина останется прежней.
Учтем, что в объединенную «Левую Оппозицию» того периода входило несколько групп: троцкисты, зиновьевцы, «демократические централисты», «рабочая оппозиция». В 1936-38 годах особой разницы между ними НКВД уже не проводил, записывая всех в «троцкисты» и обвиняя в «контрреволюционной троцкистской деятельности» (КРТД).
Например, в феврале 1926 года газета «Бакинский рабочий» написал о решении Контрольной Комиссии АКП(б) по делу о существовании в Баку ячейки т.н. «бакинской оппозиции»: 16 членов партии с 1905-1924 гг., а также несколько беспартийных. Группа через «товарища В». (Валериана Барчука) была связана с одним из лидеров «Рабочей оппозиции» С.П.Медведевым. Об этом узнало ОГПУ и внедрило туда своего агента. В результате 4 коммунистов исключили из партии, 6 дали выговор, еще 6 были оправданы. Некоторые из этих лиц (например, С.А.Каюров) в 1936-37 гг. были арестованы и осуждены за «троцкистскую деятельность», что указывает на то, что они в какой-то форме продолжали деятельность в рамках объединенной оппозиции.
По сложившейся во время Перестройки официальной легенде, после разгрома левой оппозиции в конце 1927 г. и отказа оппозиционеров от своих взглядов, деятельность троцкистов прекратилась, и десятилетие спустя, в годы Большого Террора, они были репрессированы лишь за старые грехи. Однако факты говорят, что и после ссылки лидеров оппозиции в Сибирь и Среднюю Азию в 1928 г. и даже после высылки Л.Троцкого из СССР в январе 1929 г. троцкисты не свернули свою деятельность. Это касается и Баку.
Троцкий вспоминал, что только за полгода (апрель — октябрь 1928 г.) «послано было из Алма-Ата около 800 политических писем; в том числе ряд крупных работ. Кроме того, отправлено было около 650 телеграмм. Получено нами свыше 1000 политических писем, больших и малых, около 700 телеграмм, в большинстве коллективных. Все это, главным образом в пределах ссылки. Сверх того из Москвы нами получено 8-9 секретных почт, т.е. конспиративных материалов с нарочными; столько же отправлено. Секретная московская почта держала меня в курсе всех дел и позволяла с небольшим запозданием откликаться на важнейшие события».
В одном из номеров «Бюллетеня Оппозиции», упомянут Михаил Бодров, который в начале 1928 года «был направлен организацией в Алма-Ата для поддержания связи Л.Д.Троцкого с Москвой». М.Бодров обзавелся лошадьми и повозкой и в качестве ямщика каждые 2 недели привозил и отвозил секретную троцкистскую почту между Алма-Ата и Фрунзе. Кроме того, была и обычная почта, которой одно время ОГПУ не мешало, получая при перлюстрации нужную информацию о настроениях троцкистов.
Среди этой переписки наверняка были и новости из Баку. Так, после высылки Троцкого в Среднюю Азию, в 1928 г. с ним завязал переписку бакинский троцкист К.Багдасаров (телеграммы сохранились в архивах Троцкого). В частности, он подписал Троцкого на бакинские газеты, и тот упоминает о получении газет от «товарищей из Баку» в своем письме 3 мая 1928 г. Впоследствии Багдасаров был арестован и сослан в Чимкент. Его впоследствии приговорили к расстрелу, причем два раза расстрел санкционировал сам Сталин (27.02.37 и 23.04.37 года).
В хранящемся в архиве Троцкого письме, написанном в феврале 1928 г. одному из лидеров троцкистов – Ивану Смирнову, который тогда был в ссылке в Ново-Баязете (Армения), упоминается маршрут писем через Баку: «Если это так, то мы с Вами может оказаться более близкими соседями, чем с Москвой. Впрочем, все это еще подлежит эмпирической проверке». Шла ли речь об официальном или нелегальном канале, неизвестно. Но факт, что курьеры-нелегалы приезжали в Алматы и встречались с сыном Троцкого - Львом Седовым.
…Исключение из партии в 1927-28 гг. и ссылка троцкистов, которые до этого представляли себя оппозицией внутри партии и Коминтерна, вызвало в их среде болезненную дискуссию о «второй партии», в наличии которой троцкистов обвиняли еще в 1927 г., и от чего они всячески открещивались. Но если учесть, что все известные троцкисты были уже исключены и вместе с тем, уже будучи беспартийными, создавали центры и подпольные структуры «большевиков-ленинцев» (в противовес сталинцам), то вторая партия действительно создавалась. Об этом недвусмысленно писали те редкие троцкисты, которые пережили террор, и открыто – те, кто смог уехать из страны, например, В.Серж и А.Цилига.
Тем самым борьба троцкистов из антипартийной становилась «антисоветской» (по букве тогдашнего закона). Кого-то из них это приводило в ужас и заставляло каяться и «отходить» от троцкизма, чтобы вернуться в партийные ряды. Вопреки расхожему мнению, что каялись и оговаривали себя «все», известно, что «неотошедшие» троцкисты, в том числе бакинские, стояли на своем: не каялись и в партию обратно не просились. Об этом, со многими умолчаниями, пишет в своих воспоминаниях бакинская троцкистка А.С.Берцинская, писатель (и сам бывший троцкист) В.Шаламов.
По свидетельству бывшего троцкиста Абдурахмана Авторханова, «большинство оппозиционеров, заявивших о разрыве с оппозицией, сделало это для того, чтобы на деле продолжить борьбу за свои идеи. Троцкисты этого толка были во всех звеньях органов государственного управления, за исключением самого партийного аппарата и органов политической полиции».
Более того, многие потенциальные левые оппозиционеры, раньше стоявшие в стороне, сейчас сочли именно троцкистскую оппозицию наиболее стойкой. Так что то, что многих лидеров троцкистов заключили в тюрьмы, не прекратило притока к ним новых членов. Но они были уже «скрытыми» и «двурушниками», скрывая свои взгляды. Были случаи, когда человек на словах поддерживал сталинское руководство и даже выступал против троцкистов, и в то же время хранил у себя оппозиционную литературу или даже сам ее перепечатывал.
Потенциальному троцкисту сначала давали читать секретно изданные документы группы (упоминавшиеся О.Шатуновской «Завещание Ленина» и «платформу 83-х»). Обычно обращались к близким друзьям и знакомым, которые бы не выдали, если б отказались войти в группу. Такие люди в открытых акциях обычно не засвечивались. Впоследствии выяснилось, что в 1928 г. ОГПУ о многих троцкистах-«двурушниках» не знало.
Количество таких «двурушников» было немалым. Большая часть из них не попало в официальную статистику троцкистов в ВКП(б), вошедшую «Краткий курс» (4.120 из 724.066 членов партии). Но ведь были еще кандидаты в члены партии (426.217), а также комсомольская молодежь (2.089.951), среди которых тоже было немало оппозиционеров. Многие не голосовали за оппозицию, потому что воздерживались или просто не приходили на собрания.
Так, троцкист В.Серж вспоминал, что в 1927 году Зиновьев планировал собрать лишь в Ленинграде 30.000 подписей под троцкистской «Платформой». На Пленуме ЦК ВКП(б) в ноябре 1928 г. Сталин заявил: «Я думаю, что если десять тысяч голосовало против, то дважды десять тысяч сочувствующих троцкизму членов партии не голосовало вовсе, так как не пришли на собрания».
При этом изданные позднее воспоминания уцелевших троцкистов указывают, что «двурушничество» не всегда было результатом трусости, а исходило из прямых директив центра оппозиции о сохранении кадров. Таких «двурушников» постарались выявить во время партийных чисток в 1929—1930 и в 1933 — начале 1934 годов. Так, на XVII «съезде победителей» в 1934 г. председатель ЦКК Ем.Ярославский доложил, что лишь по 13 краевым организациям, было привлечено за антипартийные и оппортунистические уклоны в 1931-1932 и первой половине 1933 г. почти 40 тыс. человек, из них 15441 человек было исключено из партии. Из исключенных 8,2% составляли «двурушники». При этом глава ЦКК констатировал, что «было бы ошибкой думать, что сейчас нет уж у нас в партии троцкистов…»
Сбежавшие за границу оппозиционеры (В.Серж, Э.Дюне, Г.Мясников) в описании жизни оппозиции старались не называть имен своих товарищей даже в 1940-х, что наводит на мысль, что часть подполья могла уцелеть.
На примерах старших товарищей выросла та самая оппозиционная молодежь, которую Троцкий однажды назвал «барометром партии». В воспоминаниях разведчика-невозвращенца Вальтера Кривицкого приводится рассказ, переданный его начальником А.Слуцким: «Сейчас они расстреливают молодых - семнадцати- и восемнадцатилетних ребят и девчат, родившихся при Советской власти, которые не знали ничего другого... И многие из них идут на смерть с криками «Да здравствует Троцкий!».
К подпольной деятельности молодежь готовилась всерьез, без иллюзий. Как вспоминал В.Шаламов, у троцкистов очень популярна была книга одного из их лидеров, писателя А. К. Воронского «За живой и мертвой водой», изданная в 1927 г. и ставшая «катехизисом подпольщика, где читающий мог научиться элементарным правилам конспирации, поведению на допросах». И действительно, в немногочисленных воспоминаниях троцкистов поведение троцкистской молодежи при арестах оценивается положительно.
Но вот их более радикальные взгляды настораживали не только ГПУ, но и самих видных троцкистов, сидевших в тюрьме и имевших только приблизительное представление о положении в стране и партии. Так, Х.Раковский в октябре 1929 г. писал Троцкому: «В партийной печати сейчас такое крупное место принимает борьба против нового течения «полутроцкистов», возникшего в тех кругах, которые были (вероятно, остаются и сейчас) нам глубоко враждебными».
А.В. Гусев в своей работе о Левой Оппозиции цитирует «умеренного» троцкиста (весна 1929): «Новые люди, прибывающие в ссылку, наполняют меня ужасом. Эти люди, абсолютно ничем не связанные с ВКП, каким-то боком пребывавшие в комсомоле, радуются каждой неудаче соввласти, в общем, абсолютно антисоветские элементы».
В августе 1930 г. заключенный-троцкист возмущался: «Среди арестованных не малый процент случайных людей, «взятых» по родственным признакам, или из-за факта «шапочного», лишь знакомства с оппозиционером и т.д. Таким путем арестовываются десятки не имеющих никакого отношения к оппозиции людей (часто в тюрьме или ссылке они становятся настоящими оппозиционерами!)».
Все говорит о том, что с ростом экономических трудностей в 1928-33 годах недовольные Советской властью тянулись к троцкистам, видя в них реальную оппозицию. Так, в феврале 1928 года ОГПУ сообщало о «антисоветских выступлениях и агитации на собраниях рабочих… Антисоветские элементы в своих выступлениях часто ссылаются на оппозицию, подчеркивая правильность критики ею мероприятий Советской власти». Особо были отмечены нефтепромыслы Азербайджана.
В июне 1930 года ОГПУ сообщало: «Если раньше (1927-28 гг.) мы отмечали значительное число группировок, подобранных по принципу идейной близости (троцкисты, блок бывших членов антисоветских «социалистических» политпартий, монархические группировки — бывшие урядники, попы, полицейские), то за последнее время группируются для совместной антисоветской деятельности самые разнородные антисоветские элементы — от троцкистов до бывших провокаторов и жандармов».
В издававшемся за границей Л.Троцким «Бюллетене оппозиции» о троцкистах Баку писали очень мало. Например, там сообщается об арестах 15 троцкистов в Баку в январе 1929 г. (одновременно с арестами в Москве и других городах). Корреспондент сообщает, что аресты «причинили нам большой вред, но связи с предприятиями не порвали. Не прекратили они и наших выступлений на рабочих собраниях, как не прекратили нашей издательской деятельности».
Троцкистская ссылка следит по прессе и за борьбой внутри АКП(б). Так, в октябре 1929 г. в «Бюллетене» публикуется письмо ссыльного троцкиста: «Баку - это ободряет. Пролетариат не даст себя задушить». Скорей всего, имелась в виду решение ЦК ВКП(б) от 25 июля 1929 года, которым было сменено охваченное взаимной грызней партийно-государственное руководство Азербайджана. Досталось и Л.Мирзояну, и подсиживавшим его «левым» и «националистам». Эту борьбу, которую вели с нескольких сторон различные группы, Мирзоян был склонен расценивать как «троцкистскую».
По сути, для местных троцкистов руководство АКП(б) действительно было мишенью для критики. Не исключено, что именно с этим был связан кавказский феномен, когда на стороне троцкистов (интернационалистов по своей сути) выступали местные националисты. Вплоть до назначения в 1933 г. первым секретарем ЦК АКП(б) М.Д.Багирова, во главе Азербайджанской компартии стояли «не-титульные» Киров, Мирзоян, Гикало, Полонский. Естественно, что троцкистская борьба против засилья партаппарата встречала поддержку у тех, кто видел причину всех бед в недостаточной представленности во власти азербайджанцев.
В 1930-м секретарь ЦК АКП(б), секретарь Заккрайкома ВКП(б) «левый» Рухулла Ахундов, когда-то поддерживавший Саркиса, засветился в деле т.н. «право-левацкого блока» Сырцова - Ломинадзе - Шацкина. Его сняли с должностей, но после раскаяния он был вновь привлечен к ответственной работе, был представлен к ордену, до дня ареста являлся членом Бюро ЦК АКП(б) и руководил филиалом Академии наук в Азербайджане. В день ареста, 17 декабря 1936 года, за подписью Багирова было вынесено постановление бюро ЦК АКП(б) об исключении Ахундова из партии как «контрреволюционера, троцкиста». На следствии Ахундов обвинялся в том, что якобы с 1920 года был активным троцкистом, а с 1929 года стал одним из организаторов и руководителей националистической организации в Азербайджане.
Отсидев относительно небольшие сроки ссылок и политизоляторов по приговорам 1928-30 гг., троцкисты возвращались в Баку, снова арестовывались и ссылались. По этому поводу Л.П. Берия с раздражением заметил в газете «Правда» от 19 августа 1936 года, что «возвратившиеся в Баку из ссылки троцкисты не только не прекратили своей контрреволюционной работы, но, наоборот, добившись восстановления в партии, одновременно создали в Баку контрреволюционные террористические диверсионные группы, связавшись в своей работе с небезызвестным двурушником контрреволюционером Тер-Ваганяном… Организаторы бакинской троцкистско-зиновьевской группы Багдасаров, Крылов, Коневский, Байрамов и Бабаев являлись членами партии». Сейчас эти имена ничего никому не говорят. Их тайно осудили, тайно реабилитировали и никто о них никогда ничего после 1937 г. не написал.
В период подготовки первого «Московского процесса» 29 июля 1936 г. появилось закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока». С него и началась новая волна арестов. По приговорам давали уже не ссылку, а лагеря. В лагерях в дальнейшем нередко накручивали новые сроки. Были и явно организованные кампании, например, весной 1938 и осенью 1941 г., когда «неотошедших» троцкистов расстреливали якобы за попытку создать повстанческую организацию в лагере. К 1948 г. в спецлагерях осталось всего 3,5-3,8 тысяч троцкистов и бухаринцев.
Эту мясорубку пережили немногие, и только те, кто покаялся. Еще меньше было тех, кто поделился своими воспоминаниями – в основном, об условиях в ГУЛАГе, но не о деятельности троцкистов. Причина этого очевидна: резолюция XV съезда о троцкизме все еще была в силе, и троцкистские взгляды считались несовместимыми с членством в партии.
При первой реабилитации в 1950-х, очень часто троцкистов не реабилитировали по приговорам, вынесенным в 1928-34 гг., когда подследственных еще не били. Не восстанавливали троцкистов и в партии, даже после правовой реабилитации. О.Шатуновская пишет в своих воспоминаниях про одного из знакомых троцкистов, кому она помогла восстановиться в партии: «В пятидесятых было такое, чтобы бывших троцкистов в партии не восстанавливать, но он же был членом партии, когда его арестовали, с партбилетом. Обязаны восстановить. Но они крутили, потому что им Суслов дал такую установку, не восстанавливать. Я на Комитете за него сказала, и его восстановили».
По этой причине немногие вернувшиеся из ГУЛАГа троцкисты и члены их семей помалкивали о своей троцкистской деятельности, независимо от того, считали ли они ее преступной или нет. Только уже после развала СССР из воспоминаний В.Шаламова мы узнаем, например, что беспартийный В.Шаламов в 1929 г. печатал троцкистские листовки в тайной типографии и был арестован чекистами, когда попал в засаду. О бакинских троцкистах мы и этого не знаем…
Специфика любого подполья такова, что там не ведутся стенограммы, списки, развита вполне обоснованная шпиономания. Связь поддерживается на личном уровне между отдельными людьми. При арестах большинство подпольщиков считает первым долгом отрицать свою причастность, брать вину на себя, выгораживать других. Другие подпольщики, сломавшись, дают откровенные показания, а некоторые даже соучаствуют в фальсификациях, как это было во время знаменитых открытых процессов (например, с тем же В.Тер-Ваганяном).
На второй волне реабилитации в конце 1980-х отменили и приговоры 1928-34 гг. Отказным показаниям комиссия ЦК КПСС и прокуратура верили, признания же подследственных считали вымышленными. Нарушения законности, которые препятствуют осуждению человека, но сами по себе не доказывают или не опровергают его реальные поступки, считались основанием для того, чтобы объявить всю деятельность троцкистов фикцией, плодом воспаленного воображения И.Сталина. Тем самым, троцкистов оклеветали повторно, после отмененных приговоров о шпионаже и терроризме приписав им теперь уже «молчание ягнят».
Как-то нелогично. Посмотрите на нынешнюю оппозицию: практически любое действие или бездействие властей, даже копеечное повышение цены электричества или проезда в метро, является поводом для вала критических статей, протестных акций, обработки иностранных дипломатов. А в описываемый период в Азербайджане были куда большие проблемы, например, политический бандитизм (гачаги), массовые крестьянские восстания (например, такое мощное, как Нухинское в 1930-м), голод, забастовки, угроза войны то с одной, то с другой державой. И чтобы оппозиция на это не отреагировала? Трудно поверить, особенно точно зная, что тогдашние троцкисты возлагали на эти трудности надежду, что партия позовет их назад, и публично заявляли, что нанесут удар по сталинскому руководству, даже если враг будет стоять у ворот Москвы…
А вот мнение легендарного разведчика-антифашиста Л.Треппера: «Яркие отблески Октября всё больше угасали в сумеречных тюремных камерах. Выродившаяся революция породила систему террора и страха. Идеалы социализма были осквернены во имя какой-то окаменевшей догмы, которую палачи осмеливались называть марксизмом... Все, кто не восстал против зловещей сталинской машины, ответственны за это, коллективно ответственны… Но кто протестовал в то время? Кто встал во весь рост, чтобы громко выразить своё отвращение? На эту роль могут претендовать только троцкисты. По примеру их лидера, получившего за свою несгибаемость роковой удар ледорубом, они, как только могли, боролись против сталинизма, причём были одинокими в этой борьбе…Сегодня троцкисты вправе обвинять тех, кто некогда, живя с волками, выли по-волчьи и поощряли палачей».
Кстати, в начале 2008 г. в бакинской прессе появилась информация, что в результате раскола в Компартии Азербайджана сформирована инициативная группа по организации Социалистической партии Азербайджана. Сообщалось, что СПА которая наладила связи с троцкистской Лигой за революционную партию – Коммунистические Организации за 4-й Интернационал и с другой троцкистской организацией - Комитетом за Рабочий Интернационал. Но интереса в обществе к погибшим за свои идеи бакинским троцкистам это не вызвало…
Я весьма далек от романтизации троцкистского движения и оправдания их идей. Но правда о бакинских троцкистах нужна уже не им, а всем нам, заученно повторяющим о «продолжающемся 1937». Иначе общество обречено повторять старые ошибки…
Эльдар Зейналов.
Сокращенный вчетверо вариант - в газ. "Эхо":
http://echo.az/article.php?aid=103981
Перепечатка: https://azerhistory.com/?p=8002
Продолжение:
Бакинские троцкисты (2). Жаркое лето 1936-го
https://eldarzeynalov.blogspot.com/2016/08/1936.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.